Художники смерти - Страница 89

— Тяжело все-таки общаться с людьми. Чуть что, сразу за осиновые колья хватаются. Знаете, я в среде вампиров — новичок, поэтому не совсем понимаю вашего стремления их уничтожить. У всего же есть конечная цель. Вы-то чего хотите?

— Очистить Землю от богомерзких созданий! — Опричник говорил спокойно, без ненависти, уверенный в своей правоте.

— А кто создал вампиров?

— Враг рода человеческого. — Молодец, как говорится, возьми конфетку. Посоревнуемся в софистике.

— А врага рода человеческого кто создал? Молчите? Не вы? Нет? Так кто дал право их уничтожать?

— Мы защищаем…людей.

— На, читай! — Я вытащил пачку бумаги и бросил ее в собеседника. Всего лишь несколько газетных вырезок — взрывы, избиения, нападения на прохожих — весь список «благих дел», совершенных опричниками. — Двадцать пять невинных душ. За год. Прихожане, вашей церкви, агнцы. Знаешь, сколько за это время взяли вампиры? Ровно вполовину меньше! И все это — хулиганы, уличные бомбилы, грабители, бандиты… Так кто из нас создан врагом рода человеческого?

— А у вас есть право судить их? — Епископ вклинился в разговор не ко времени. Поэтому я решил проигнорировать вопрос. Выпад никак не повлиял на настроение собеседников — фанатики, что с них взять… Такие же творили «благие дела», описанные в Ветхом Завете — объявив себя богоизбранным народом, вырезали целые города, сжигая абсолютно все, что находили там, уничтожая всех жителей, независимо от пола и возраста. И все просто потому что их божество сказало — это ваша земля, уничтожьте мерзкие мне народы… Я представил себе на мгновение озверевшую толпу, нелюдей с остекленевшим взглядом, которые неудержимой волной врываются в мирные города с именем их бога на устах режут, сбрасывают со стен, молятся и снова — убивают… Вот их потомки, провозгласившие мутировавшую веру еврейских племен своей религией. Они достойны своих предков и нет способа остановить их, кроме одного…

— Слышите? Вы слышите это? — Вой по прежнему ласкал, как доверчивый, игривый волчонок, прыгавший вокруг, норовящий лизнуть руку. Он усилился — теперь в городе пел целый хор. — Мы не одни. Доводилось встречаться с оборотнями, опричник? Я скажу, каково это — не веришь мне, вернешься в свой монастырь, почитай умные книжки. Знай, что Стая не прощает гибели ее члена. Вампиры отступали и прятались, если вы убивали одного, а вот оборотни выйдут на улицу. Они найдут вас, положат еще половину своих, но ни одного человека в рясе не останется в этом городе. Но это еще не все, опричник — я говорил, «вампиры прятались» — но это было раньше, теперь мы будем поступать также. Вы решили начать войну — подумайте еще раз. Сил у нас достаточно, чтобы ответить десятикратно — нас ведь не учили по вашим, лицемерным правилам о левой щеке, правилам, которые вы сами постоянно нарушаете. Дважды мы преподали вам урок — вы узнали, на что способны очень целеустремленные вампиры. Мы пройдем через вашу базу, если будет нужно — и с каждым павшим опричником наша сила будет расти. Держи это! — чудом сохранившийся диск с записью исповеди «тыловика» опричников Сибири из разоренного нами приюта легла на стол. — Твое начальство знает, что это означает. Пусть знает и то, что те, кто прошел через двадцать опричников, пройдут и через сорок, если будет нужно. Пусть подумают, есть ли у них такие воины. Или попробуй сам — хочешь?

— Так это вы… — Продолжать фразу нужды не было. Опричник — только сейчас я вспомнил, что мы уже встречались. Только тогда он умело помахал кулаками и получил половину перечного баллончика. Что же, подумалось — это лишнее доказательство тому, что не стоит оставлять врагов за спиной. Я не двигался — просто ждал, наблюдая, как медленно поднимается он, теперь уже без колебаний атакуя. Не оставлять бы его на этот раз, но слишком велика ценность сведений, которые он принесет своим. Шум этого мира отдалился, когда мои ладони рванулись навстречу друг другу. Неимоверная тяжесть, делавшая их похожими на ведра, полные воды, выплеснулась вперед, вслед за хлопком. В прошлый раз силы хватило на то, чтобы разбить стекло, теперь эффект получился похожий — с той только разницей, что окно вылетело наружу и помогло ему в этом тело опричника, отброшенное назад. На свое счастье, кушал он хорошо, поэтому застрял в проеме. Но, судя по выражению лица, чувствовал себя так, как будто на груди у него сработал взрывпакет. Оставив противника своими силами оседать на пол, я развернулся к оставшимся. Хотелось сказать что-нибудь еще угрожающее на прощанье, но я понял, что это только испортит эффект от демонстрации. Поэтому мы просто перешагнули через стонущего привратника и вышли из гостиницы.

Три ладные фигуры возле угловатого джипа оживились при нашем появлении. Ольга легко, с благодарностью кивнула им и пошла дальше, я же чуть задержался.

— Ну как, понравилось? — Нора, казалось, светилась от удовольствия.

— Великолепно… правда. Я никогда не слышал ничего подобного — человеческий язык слишком беден, им не описать вой… Это как разговор душ…

— Спасибо… я старалась. — Кажется, наш союзник смутился. Нора переступила с ноги на ногу и покосилась на соплеменников. Те, потеряв интерес к разговору, разместились в джипе.

Легкие снежинки собирались в маленькие цепочки, слегка кружились и взлетали обратно в воздух. Начиналась метель, и луна, изредка выпрыгивавшая из облаков, серебряной пылью подсвечивала серые волосы оборотня. Холодным отсветом отвечали ночному светилу глаза девушки, собранной, сильной, опасной, как и клинок, подаренный ею, тот что заткнут небрежно за пояс. А еще — столь же послушной и надежной для тех, кого она выбрала для себя…