Художники смерти - Страница 73

— Зачем ты так с ней? — Кое-как успокоившись, оборотни, с удивлением посмотрели на меня.

— Первый, она же дура полная! Раз считает нас чудовищами, зачем разочаровывать человека?

— Этот человек, несмотря на страх, пустил вас в дом… и по-своему беспокоится о гостях. Могли бы проявить уважение.

— А мы проявили, — хором ответили оборотни, — Мы корм для свиней помогли приготовить.

— Это постные щи были вообще-то. Для семейства, да и опричники, думаю, их есть собирались.

— Правда? Значит, отруби не надо было сыпать? — Вопрос прозвучал искренне, но клокотавший смех выдал коварный замысел сестер. Видимо, это вопрос они берегли для начала трапезы, но не удержались. Что же, ненависть со стороны людей можно заработать не только кровожадностью, достаточно презрения к их традициям. Мы присоединились к веселью, но, даже не обладая чутьем вампира, можно было догадаться, что опричники шутку не оценят. Я взмахнул ножом, отсекая стружку от куска, и протянул Ире получившуюся мясную розу. Девушка поколебалась, потом глянула на замерших оборотней и демонстративно запихала ее в рот. Нора дернула плечом, но сдвинулась еще чуть в сторону, давая возможность и сопернице приблизиться.

Мороженое мясо таяло во рту, превращаясь в нечто сочное и невесомое. Я чувствовал себя, как курильщик, долгое время не прикасавшийся к сигаретам. Голод хищника отличается от любого другого — эта страсть не к излюбленной пище, а тем переживаниям, которые возникают во время охоты. Чистая энергия, за которой идет гонка, не дает ощущения, которое возникает при поимке, точнее при «взятии» добычи. Этого оленя не просто вырастили и забили — на нем тренировались оборотни. Я не мог, да и не стремился распознать детали, но было ясно, что угощали нас не просто мясом, а загнанным стаей, по всем правилам охоты, зверем. А это значило, что оборотни нас признали — теперь уже без сомнений. Поэтому, случись что, под облаву мы тоже попадем вместе.

— Что-то наши набожные друзья задерживаются… — Мара не договорила, поскольку на дворе послышались шаги четырех человек.

— Попадья на нас жалуется. И это после всего того, что мы… — Нора патетически возвела глаза к потолку, потом хихикнула, и с ледяным хрустом продолжила кромсать оленину.

Опричники и хозяева были не расположены шутить. Происшествие в храме лишило их аппетита — по словам настоятеля, из тех, кто упал во время службы, троих увезли в районную больницу с сердечными приступами. Еще пятеро получили ушибы и растяжения. Кем был нападавший, никто не знал. Но была и хорошая новость — очевидцы толком не разглядели, что мы натворили, к тому же память некоторым отшибло после моего фокуса. Поэтому все решили, что этого беднягу некая сила бросила в окно снаружи, от чего страдалец и расшибся насмерть. Участковый остался на дежурство, до приезда районной опергруппы. Опричники, едва хлебнув кулинарного чуда от оборотней, одели форму, и пошли общаться с представителями власти. Священник же долго изучал жижу в тарелке, потом со вздохом встал из-за стола.

— Судный день все ближе, силы тьмы расползаются по земле, от гнева Господнего укрыться тщатся…

— Может быть, вам стоит уехать отсюда? Тем более, что дочь… — Священник подлетел ко мне.

— Что ты про нее знаешь? — Он почти умолял, и это было странно.

— Она жива, и, как мне кажется, неплохо себя чувствует, а…? — Собеседник отвернулся к иконам и с облегчением зашептал что-то.

— Она просила, чтобы мы не беспокоились, писала про какой-то приход, куда собиралась устроиться на службу… Но она никогда не была религиозной…

— Ну, люди же меняются. — Я не стал просвещать собеседника, насколько серьезными бывают перемены.

Ближе к вечеру, наконец, вернулись опричники. Оборотни, повеселевшие после обеда, разминались в легком рукопашном поединке. Девушки, выкатились во двор, как были, в легкой одежде и, поднимая легкую пыль, азартно колотили, бросали и хватали друг друга. Игра эта, в их варианте, очень напоминала возню волчат возле логова. Появление опричников им помешало. Даже не запыхавшиеся, оборотни взяли спутников в клещи и так проводили до крыльца.

— Милиция уехала, народ теперь волнуется. На улицах встречаются люди с ружьями. — Через плечо опричника, я посмотрел на Нору.

— Облава? — Волчица чуть улыбнулась, поняв мой вопрос.

— Нет, только флажки развешивают. — Опричники крутили головами, пытаясь вникнуть в странную для них беседу.

— Тогда не будем ждать загонщиков, поедем сейчас. — Парни все же были очень дисциплинированными — лишь пожали плечами и полезли в кабину автомобиля.

Иней шуршал под ногами, когда мы, еще в темноте, вышли из салона УАЗа. Дорога закончилась пару километров назад, но нам удалось углубиться по заросшему тракту еще немного. Опричники долго изучали через бинокль с инфракрасной подсветкой чащу, потом достали из салона патронташи, помповые ружья, и начали набивать магазины.

Священника мы оставили с супругой, решив, что в ночном переходе толка от него все равно не будет. Оборотни сделали по роще небольшой круг и теперь стояли в ожидании распоряжений. Я представил, как они будут мчаться через чащу с опричниками за компанию — спутники скажут много интересного про их звериную силу и чутье. Поэтому и решил разделиться.

— Попробуем продвигаться парами. Мы впереди, потом оборотни, а вы, ребята до рассвета прикрывайте авто — мало ли, как быстро нам придется драпать обратно. Потом двигайтесь в нашем направлении.

— Разумно ли…? — Воспитание все же позволило Алексею подать голос.