Художники смерти - Страница 61

Изменились и мы сами — София была одета в белую хламиду, полностью скрывшую ее тело. В белых волосах девушки переливалась радугой диадема, тонкие руки сжимали хрустальный посох. Ольга, теперь уже твердо стоящая на ногах, была одета в черную рубаху без рукавов и такие же шаровары. Волосы девушки стягивала красная лента. Мой костюм, насколько я понял, не сильно отличался от ее. Единственным дополнительным предметом в новой экипировке остались наши ножи — «носорог» у спутницы и мой истребитель оборотней. Но сильнее, чем обстановка, меня удивило изменение внутреннего состояние — давление и боль исчезли.

— Где мы? — Ольга, казалось, знала ответ, но все же решилась спросить.

— Думаю, «нигде» будет самым полным определением. Правильно? — София кивнула.

— Перед создателями мира, предстаем мы, равные… судить не будем друг друга, вверяя себя высшей справедливости… — Произнеся эти слова, похожие на заклинание, она стукнула посохом по камню. Тут же воздух разорвался, пропуская на площадь четвертого пришельца. Серж почти не изменился — на нем по-прежнему были костюмные брюки и белая рубашка. На поясе главного вампира висел короткий и широкий кинжал.

Глава 34

Наш начальник выглядел спокойным. Некоторое время он разглядывал Ольгу, потом меня, пока не остановился на нашем проводнике. Чуть приподняв бровь, он помедлил, но все же поклонился ей.

— Вы приняли верное решение… Нам все же лучше решить все без лишних свидетелей. — Серж снова посмотрел на меня. Тяжелый взгляд вампира уже не подчинял, я чувствовал силу, исходящую от него, но еще и свою способность противостоять ей. — Ты сильно вырос за короткое время, и мог бы стать магистром через пару лет — не хватает лишь знаний и опыта… впрочем, я отвлекся, мы ведь по другому поводу собрались. Ольга, Разжалованная, у меня давно не было такого противника. Твой новый боец хорош, только честна ли ты с ним до конца?

— Он знает тоже о тебе, что и я… — Ольга запнулась на этом слове и опасливо посмотрела по сторонам.

— Ты боишься? — Серж рассмеялся. — Тогда я кое что расскажу. Здесь можно верить даже мне — в этом месте не существует лжи, есть только истина, в которую веришь. Так вот, правда то, что вы узнали у помощника прокурора — я, Серж Азатович, Магистр ордена вампиров второй степени, опекун или руководитель их сибирской общины ношу сан архиепископа святой опритчины. Только так я могу уберечь всех своих братьев от истребления. Это подло, отправлять подчиненных в ловушку, которую готовят другие мои подданные — но есть ли иной способ обезопасить дочь?

— Дело не только в том, что угодные Вам вампиры избегают опричников. Торговля жизнями, точнее, энергией жизни будет выгоднее чем все фермы и магазины… Вы же торгаш без чести и совести! — После этой тирады Ольга рванулась было вперед, но ее остановила наша спутница, просто проведя рукой в пространстве. Охотница отлетела в сторону, а Серж, воспользовавшись моментом, продолжил.

— Да, можно сказать, что я продал свою душу. Платой стало благополучие всех, кого я считаю избранными. Опричники, жаждущие боя, получили возможность устранять чересчур рьяных охотников, выходящих из-под контроля. Так было несколько десятилетий, пока не появилась она… К сожалению, мы поздно нашли Ольгу — она стала вампиром без нашей помощи, научившись самостоятельно забирать жизнь и энергию. Это очень опасно и желание убивать у нее — как у так называемого Отступника. Тогда в напарники ей был назначен опытный и умелый Следопыт — так мы надеялись охладить пыл юной охотницы. Но сколько раз она сбегала от него в «самоволку», устраивая личную охоту — не знаем даже мы. Опричники нашли их сами, я не в силах контролировать работу всех отделов, и, поскольку Ольга не относилась к разряду неприкасаемых, на нее и напарника устроили засаду. Следопыт погиб сразу, это наша ошибка, мы не поняли, что он уже не может контролировать спутницу, да и просто работать потому что обессилел. Ольга отомстила, как умела — при этом выкинула телефон и закрылась от нас мысленно…

Мы простили этот выпад, зная все мои чины, ты поймешь, чего мне это стоило. Случай был невероятный — Совет опритчины хотел переизбрать меня из-за того, что Охотник остался без наказания. Но своих мы не выдаем, ты знаешь… Ей дали другого напарника, потом третьего… Следопыты гибли так часто, что возникло опасение — не Охотника ли это дело. К счастью, эту грань Ольга не переступила — пока. Уж очень ей нравится убивать. Верно я говорю?

— Вы же хотели получить центрифугу для выжимания жизней — вот я! — Ольга приподнялась на носки, словно готовясь вцепиться в горло Сержа. Ярость девушки порывами ветра прокатывалась по площадке так, что приходилось делать усилия для того, чтобы устоять на ногах.

— Давно Вы знали, что мы живы? — Серж помедлил, словно складывая что-то в уме.

— Знать и чувствовать — вещи разные. Уверенность в том, что бойня в монастыре — ваших рук дело появилась через пару дней после нападения. Можно сказать, что только тогда я узнал, что вы живы. До этого я верил рассказу дочери… — Я мысленно съежился.

— Хватит с ним говорить — он же пудрит тебе мозги! Мы должны ликвидировать главного опричника! — Ольга уже не говорила — стонала, пытаясь снять нож с пояса.

— Подожди, я же не рассказал твоему Следопыту про бой в храме, во время которого сошел с ума его предшественник, а ты обрела, наконец, полную силу… Там ведь и просто люди были, не только опричники… Это случилось через год после того, как ты отплатила за своего первого следопыта. Храмы влекли тебя неудержимо, но не потому, что ты видела в них скопление людей, как обычный охотник, нет, для тебя это были лагеря твоих врагов. И однажды ты все же дала волю своим чувствам, сработала жестко, но по-своему, красиво. Ты вошла в храм, как прихожанка, следуя за своей жертвой — ничем не примечательным человеком. Но ты демонстративно начала обрабатывать его, когда увидела рядом пятерых крепких монахов. Они тут же рванулись в бой — этого тебе было и нужно. В таких, особенных местах одна отобранная жизнь словно цепляет энергию всех прихожан, побывавших там и, втягивая ее, вампир рискует не выдержать такого притока сил… Хотя тебе подобное испытание было знакомо, верно? Но врываться в алтарь за последним — это было уже чересчур, тебе не кажется?