Художники смерти - Страница 40

Очень быстро к нам за столик подсело несколько молодых людей. После пары коктейлей подруги, как это называется, поплыли, а я… мы можем быстро трезветь, если захотим. В общем, когда пришло время идти домой, девушки еле стояли на ногах, так, что кавалеры потащили их к такси. Я же осталась в одиночестве — наверное, не заинтересовала никого… И, как та Красная Шапочка из анекдота, которая знает дорогу и любит насилие, я решила пройтись пешком, выбрав самый короткий путь, конечно же, через парк.

Прогулка в одиночестве — одна из самых приятных вещей которые есть на свете. К сожалению, кто-нибудь обязательно испортит удовольствие от нее. В тот раз получилось, как всегда. За стеной из кустов я услышала рычание, стоны и смех двух человек — знаешь, такой наглый хохот людей, уверенных в своей силе и считающих себя хозяевами жизни. На полянке двое остолопов притравливали ротвейлера… На бродяге. Они то оттаскивали собаку, то вновь напускали ее, как будто кошка играла с мышкой. Зрелище со стороны было таким отвратительным, что я не выдержала — выскочила на поляну и закричала, чтобы убрали собаку. Они посмотрели на меня, как будто их отчитывала выпускница детского сада — видимо, выше они меня не ставили. И решили, что к ним пришло другое развлечение. Один взял собаку на поводок, а другой подошел ко мне и подхватил на руки.

Хозяин ротвейлера не понял, почему его дружок вдруг упал на колени, схватившись за шею. Потом крикнул «фас» и бросил поводок… Ты видел, как атакует этот пес? Он как снаряд, выпущенный из пушки, который любой идиот может вырастить себе. Это же хуже, чем продавать оружие всем желающим, просто так, с лотка… Этот кобель, наверное, весил столько же, сколько и я, если не больше, но я все же оказалась чуть быстрее. Пес прыгнул, стараясь схватить за горло и одновременно ударить грудью. Но на том месте меня уже не было, только рука с ножом мелькнула так, что собака сама все решила. Ротвейлер уже не приземлился, а мешком хлопнулся на землю, хрипя. Вот тогда я и увидела в глазах человека абсолютный ужас. Он все еще не понимал, как, но видел, что мне удалось справиться с двумя существами, казавшимися такими надежными защитниками. Он так и осел, с выпученными от страха глазами, когда я взмахнула рукой.

— Тогда ты еще не хотела поохотиться? То есть, ты просто бросила их, не стала вытягивать энергию? — Ира покачала головой.

— Меня специально подкармливали до совершеннолетия, и только потом начали учить добывать ее. — При этих словах я вспомнил ее реакцию на появление поповны. И решил подробнее узнать о ней.

— Та девушка, в деревне. Она была необычной, казалось, что просто светилась изнутри… Ты это тоже заметила, но явно чувствовала себя плохо…

— Есть легенда, по которой на Земле живут существа — ну люди, точнее, которые находятся всегда над схваткой. Их называют святыми, отмеченными, блаженными… этот перечень можно продолжить. Главное же то, что они имеют одинаковую власть над всеми и могут примирить да же таких врагов, как вампиры и опричники. Секрет их способностей неизвестен — мне во всяком случае. Попытки поймать хотя бы одного из них, как правило, заканчиваются плохо для нас — опытные охотники вдруг оступаются, падают с крыши или делают другую глупость — натыкаются на свой же нож, например.

— Помирить — это понятно. Но, ведь, кроме таких вот посредников, наверное, есть и руководители у каждой стороны. С нами более-менее ясно. А кто направляет опричников? Есть же, наверное, некий распорядитель, который…

— Наверное, но тут еще проще. Ты знаешь главного вампира? Серж — не в счет, я говорю о самом-самом. — Я мысленно споткнулся.

— Нет.

— Я тоже не знаю. Но он где-то есть, безусловно. Понимаешь, просто существует предел знаний, которыми позволено обладать нам, а также тот, что предназначен для докторов и магистров. И мы отличаемся от своих наставников не только опытом, но и, так сказать, уровнем допуска. И вероятность того, что когда-либо станем более сведущи, чем сегодня, очень мала. А все потому, что мы Первые, которые идут впереди всех. Нам некогда, и незачем оглядываться назад, главное, прорваться к плацдарму, занятому противником.

— Ты не думала, что мы не оглядываемся потому, что боимся — вдруг сзади никого нет? Ты думала об этом? — Ира остановила машину.

— Порули, а? У меня спина ноет. — Я улыбнулся напарнице. Реакция на мои слова говорила о том, что я угадал ее мысли.

Солнце ударило в глаза неожиданно. Мы ехали на восток, навстречу разгоравшемуся светилу. В чистой степи лучам негде задержаться, поэтому со всей своей силой они устремились на землю. На смену ночному холоду вот-вот должна была наступить звенящая духота. Свет разбудил Иру, свернувшуюся калачиком на откинутом сидении. Девушка потянулась и осторожно приподнялась на локтях.

— Мы что, ехали всю ночь? — Я с трудом понял ее вопрос. Решив, что с меня пока хватит демонстрации выносливости, свернул на обочину.

— Ага. Точнее, один ехал, другой вез. Отдохнуть бы надо, глаза закрываются.

— А как же восполнение энергии? Тебя наставники чему учили?

— Сеть так далеко не распространяется. Где я энергию возьму? Тебя куснуть, что ли? — Ира откровенно расхохоталась, и обвила руками шею.

— М-м-м-м, попробуй, может, поможет. — Теплые и мягкие губы встретили легко и очень осторожно. Девушка прикрыла глаза, принимая поцелуй, потом потянула к себе, откидываясь на спинку сиденья. С легкой дрожью объятий пришла теплая волна, робкая, как это утреннее приветствие. Отступила усталость, на смену ей пришло желание не отпускать сумасбродный подарок судьбы, который, в отчаянной решимости уже рвался вперед, желая продолжения. Но его не последовало. Осторожно отпустив девушку, я вернулся на свое место.