Художники смерти - Страница 105

105

Тремя часами позже она распахнула дверь моей квартиры, не дожидаясь звонка. Ольга просто стояла и смотрела на меня. Ей не было нужды прощупывать ауру — слишком хорошо мы узнали друг друга. Она не спрашивала и не читала нотаций, просто подождала, когда я поднимусь по лестнице, и посторонилась, давая пройти.

— Зачем? — Я не выдержал первым.

— Я могу задать такой же вопрос, но не буду. Ты не нашел то, чего хотел, верно? Она — это не все то, что ты хочешь?

— Как ты думаешь, мы и вправду прокляты кем-то свыше?

— Пора бы знать, что нет «где-то там» существа, которое отмеривает грехи и мучительно высчитывает на бумажке «так, этот зарвался, убавим-ка ему лет жизни, а этот молодец, надо его от простатита вылечить, заслужил… о-о-о, этому гаду вообще пора кирпич на голову уронить…», нет и не было никогда! Мы берем то, на что хватает сил, до чего способны дотянуться. Бывает, что это все ломает нам хребет — ну что же, сами значит, виноваты… Не ты ли говорил мне нечто подобное — и совсем недавно?

— Да… — Мне вспомнилась сухая степь и плачущая на плече не ведавшего крови следопыта опытная охотница. Но казалось, это было даже не два года — две жизни назад. — Но скажи, почему ты возвращаешь меня? Почему ты остаешься рядом?

— Стоит ли? — Она отвернулась на мгновение, чтобы задвинуть засов на двери. За это время ее мысли метнулись маленьким вихрем и улеглись в ряд. — Семьдесят три и пять к одному.

— Что?

— У меня было время вспомнить. За время охоты я взяла семьдесят три добычи, не считая тех, что застрелила, и завербовала пять рекрутов. Но полюбила только одного — кому не понравились мои пирожные. — Я прислонился к стене, пытаясь, словно кусочки головоломки, уложить воспоминания и мысли об этой девушке.

— Почему ты сказала об этом только сейчас?

— А ты бы пришел ко мне сегодня, если бы я сделала это раньше? Ставить ловушки — моя профессия, скрадывание — моя жизнь. На охоте выигрывает не только меткий, но и тот, кто умеет ждать, когда жертва окажется рядом.

— Но ведь я… это получилось случайно… или нет?

— Я не травила тебя приворотным, а Нору — отворотным зельем. Просто я знала — тебе больше некуда идти. Не делай удивленные глаза, это действительно так. Ты никому не верил, никого не любил — я принимаю тебя и таким, и это ты понимаешь, даже не отдавая себе отчета. Ты придешь туда, где тебя всегда примут, неуверенного, раненого или ослабевшего. И приму я тебя не потому, что спускаю тебе слабости — я знаю тебя другим. А слабость и болезни — это временно.

— Спасибо. — Что еще мне оставалось сказать. Она не ждала ответных признаний, и уже за это я был благодарен. Великолепный охотник, она знала, что посланный мне сейчас комочек тепла оставит большую зарубку в памяти. И она может рассчитывать на многое в ответ. — Может быть, перекусим?

— Есть холодный картофель, сырокопченая колбаса и салат из свежих овощей. Кофе сейчас поставлю. — Меню было очень знакомым. Время наше снова вернулось. Ловушка захлопнулась.

Немного погодя я смотрел а нее, тихо спавшую на диване. Она словно отключилась сразу же после ужина… или, точнее, раннего завтрака. Силы у охотника хватало на несколько бессонный ночей, но в приглушенном свете комнаты я видел темные круги у нее под глазами. Внешне с ней все было в порядке — но эта, казавшаяся такой расчетливой охотница впервые за несколько дней успокоилась. Засада, о которой она говорила, далась ей тяжелее, чем она хотела показать. Пообещать бы ей… совсем немного по сравнению с тем, что она сделала. Я осторожно опустился рядом и провел рукой по теплым волосам. Губы чуть дрогнули — она словно еще расслабилась во сне. На одной из полок шкафа я нашел плед и набросил на спящую, а сам отошел к окну, за которым была только ночь.

— Расчет, неважно с какой целью, оказывается выигрышной тактикой, — сказал я темноте. — Жесткость и откровенность одной, наивность другой — они могли привлечь, но не помогали удержать. Спрячь любовь и ты победишь, молчи до последнего, до тех пор, пока рядом с тем, кого любишь, уже не будет никого, а именно так и случится, если объект обожания еще никому не отвечал взаимностью. А до тех пор есть время стать лучшим, чтобы тебя ценили не за чувства — за поступки.

Я смотрел в ночь и, расставаясь с остатками человечности, впитывал в себя правила охоты. Они принимались и раньше, но не были поняты мною до конца. Вампир способен полюбить — как и для людей, ранги и заслуги имеют для него второстепенное значение. Никто не теряет то, что называется душой, просто она изменяется вместе с сознанием и перестает изводиться в стенаниях о тяжкой доле. Вместо этого душа хищника помогает ему побеждать. Она больше не знает чувства вины — освобожденный от этого камня рекрут может принять эту легкость за пустоту, и, как привычный к тяжести пресловутого «креста» даже сожалеть об этом. Мы — уже не люди, нам ни к чему взваливать на себя человеческие меры. Их общество для нас — всего лишь популяция травоядных. Пусть разумных и временами опасных, но все же добычи, а никак не равных нам существ. Они бы с удовольствием избавились от нас, но слишком глубоко вампиры проникли в их среду и влияние наше — велико. Мы приносим больше пользы, чем вреда, а удержаться на вершине нам поможет главная ценность — Разум, не замутненный человеческими стереотипами.

Я понял твою задумку, мой вампир. Ты действительно выросла и приняла верное решение для достижения своей цели. Ты принесла многое в жертву вечности. Как бы мы не старались сохранить свою стаю, рано или поздно мы все равно бы расстались с Норой. Она — оборотень, я — вампир. Правы мои собратья-вампиры, считая, что брак заключен, едва соприкоснулись наши энергетические оболочки. Мы связаны с тобой, хотя мне никак не хотелось принять предопределенное. Совпадение случайно, оно не имеет ничего общего с нашими чувствами. Я не любил тебя, и ты это знала. Была нежность и привязанность, ты понравилась мне сразу, нравишься и теперь, но этого недостаточно. Ты поняла и это, а потому ушла, не решившись говорить об этом. Но ты оставила мне ловушку далеко впереди, и, уже не важно, как я отношусь к тебе — нам не избежать вечности вдвоем…

105