Художники смерти - Страница 71

— Я говорю про твой нож… — На раскрытой ладони я показал ей «Горную лавину». — Этот оказался у меня в руке не поймешь, как, но очень вовремя. Я решил, что стоит подарить тебе капельку сил таким же способом, как, однажды это проделали со мною.

— Я… я не знаю, что произошло… — Ира помедлила, видимо, перебирая в памяти свои недавние чувства и ощущения. — Но когда я увидела, как все летят в пропасть, то, что происходило после, стало для меня одним долгим сном. Порой казалось, что ты где-то рядом, точнее, я чувствовала, что нахожусь рядом с тобой, особенно, если тебе нужна была помощь… — Губы девушки чуть дрожали, но успокоились, стоило накрыть их легким поцелуем.

Воя мы не слышали, просто почувствовали, как шевельнулись волосы на затылке от близкого присутствия опасного существа. А вот звериное рычание, раздавшееся на кухне, было реальным. Оба наших оборотня, под тихий крик попадьи, схватили карабины и рванулись во двор. Чуть придержав Иру внутри дома, я последовал за ними, прикрыв за собой дверь. Мара и Нора стояли спина к спине, приклады у плеча и проводили стволами полукруги, словно выискивая цель. Руки девушек не дрожали, хотя было видно, как они взбудоражены. Еще спускаясь с крыльца, я прикрыл глаза, мысленно обшаривая двор, потом улицу перед домом, соседние постройки… Потянулся к ниточке ярости, которая пробивалась к нам, попытался следовать за ней, словно разматывая клубок и уткнулся в нарушителя спокойствия.

Его вид меня очень сильно удивил. До тех пор я считал, что Цербер — существо мистическое и таким он оставался очень долго. Новый взгляд на мир все же не оставил места в нем для трехголовых собак. Впрочем, сравнение с мутировавшим другом человека для твари подходило мало. За короткий срок мне удалось изучить искрящуюся в астрале ярость оборотней, обволакивающее, лишающее воли давление вампиров, тысячи разновидностей человеческих следов. Все они были удивительными, но воспринимались как нечто обычное, пусть и неведомое раньше. Это существо было чужеродным, не хищником даже, а неким ликвидатором, который не охотится — уничтожает. Его присутствие в этом месте было не просто лишним, он был в этом мире, как гвоздь, забитый в истекающее соком, живое дерево.

— Знаете, кто это? — Я потряс головой, отгоняя видение, и повторил вопрос. Оборотни, казалось, готовы заскулить и кинуться в дом, как собаки, почуявшие медведя. Но, сохраняя достоинство, они опустили оружие и чуть помедлили с ответом.

— Мы слышали вой… Это походит на оборотня высшего порядка, существо, которое некоторые наши стаи чтят за идола, а другие — за предка. Он… оно, это не человек или животное, потому что по своему желанию становится кем угодно, меняя облик и поведение. Но мы считали, что такие как он уже не живут здесь. — Нора растерянно посмотрела на меня и тут же опустила глаза.

— Позвони своим, порадуй их в таком случае. — Девушка кивнула, направилась в дом. Я же постоял на улице еще некоторое время. Но ветер принес лишь запах прелой листвы и навоза с улицы.

— Они испугались… — Ира казалось, чуть торжествовала. Я покачал головой, и чувствуя, как усиливается тепло от рукоятки ножа за поясом, потащил спутницу в сторону храма.

Народу в церкви было много — очевидно, люди по привычке, повинуясь генетической памяти, искали в молитве спасения от страха и неведомой опасности. Правда, толпа лишь успокаивала их — в стаде, как известно шансы на выживание выше и это они понимали, пусть не давая себе отчета. Служба уже началась, но в толпе не было благоговейного настроя — даже без особых усилий я видел, как метались их ментальные шлейфы, никак не складываясь в единое светящееся облако — именно так должны они были выглядеть в идеале. Священник увидел нас, однако не сбился с речи — видимо, он был более терпим, нежели опричники, к присутствию нечисти.

Опасность, казалось, должна была раскалить стены, но люди этого не чувствовали — лишь плотнее жались друг к другу. Возможно, некоторым было неуютно, а у кого-то начались перебои с сердцем и давлением. Я осторожно вобрал рукоятку ножа в ладонь, и, стараясь не шуметь, мягко раскрыл треугольное лезвие. Вслед за тихим щелчком клинка, вставшего на место, раздался еще один чужеродный звук. Стекло в окне слева начало чуть вибрировать и я, словно невзначай, встал между ним и молящимися. Постепенно шум хора и прочие признаки службы стали отдаляться от меня, осталось только чувство приближения противника.

Стекло взорвалось — я вовремя развернулся спиной и пригнул голову, так, что осколки застряли в куртке и лишь несколько чиркнули по затылку. Разворачиваясь, я взмахнул рукой — гибкое тело, переливавшееся всеми цветами влетело через пролом, и тут же отпрянуло от клинка. Неведомый противник вскинул руку, гибкая плеть, растущая из середины его ладони, стегнула по полу. «Горная лавина» легла в левую руку, я перехватил второй нож, пытаясь блокировать орудие нападавшего. Он в ответ попер вперед, пытаясь прорваться — и это ему удалось, но ценой пореза на корпусе.

Люди перед моими глазами превратились в колышущуюся массу, из которой, словно язычки огня, вырывались прозрачные облачка — ментальный шлейф от волнения. Противник влетел в толпу, обвивая ближайших к нему своей плетью — нож к тому времени, наконец, рассек орудие, второй клинок еще раз чиркнул по корпусу. Толчок ладонями отбросил меня в сторону — судя по мягкому сопротивление, я врезался в толпу людей. Нападавший, оставляя за собой полосу, похожую на дымку, рванул обратно. Алая звездочка пересекла его путь, два четких удара, яркий блеск стали, и многоцветие атакующего начинает меркнуть. В колеблющемся воздухе я двинулся вперед, чувствуя, как наступаю на ноги и тела лежащих людей, и успел как раз в тот момент, когда это нечто пытается подняться. Треугольный клинок почти не встречает сопротивления, руку словно обжигает перетекающая энергия, накрытый «сетью», тяжело раненый противник еще пытается уползти, потом, наконец, опадает пустой оболочкой.